ЛЯКРИМОЗА.
В шесть утра заиграла музыка. Веселенькая такая музыка. Тюшка проснулась, но нашла у меня для себя утешение и ушла в астрал. Даша обняла покрепче папу и пошла догонять сестру. Папа приподнялся, посмотрел на часы и лег досыпать. Музыка стихла, но через пять минут бодренько так заиграла снова. Так повторялось раз несколько, пока Анна не вспомнила, что это она завела себе будильник, чтобы встать пораньше и собраться неторопясь. Она включила свет в коридоре, в туалете, в ванной и на кухне, потом вернулась в комнату и включила настольную лампу. Потом полезла в шкаф и долго там рылась, приговаривая все вопросы, на которые отвечают наречия, перед каждым вопросом прибавляя частицу "да". Наконец нашла что-то и ушла, споткнувшись о собственные вещи и вспомнив масленицу. Потом в прихожей начала по очереди то причитать, то ворчать , из ее реплик скоро все узнали, что пропала любимая юбка. Юбка была оплакана по всем канонам разных народов. На всех спальных местах зашевелились люди, захлопала дверь туалета, загремела посуда на кухне. Кто-то просил Анну заткнуться по-хорошему, кто-то угрожал скорой расправой... Всхлипывая, Аня пришла ко мне. Я громким шепотом просила не будить детей и надеть сарафан. Но "сарафан полнит, потому что на нем завышенная талия, и все будут думать, что... " Что?!! Что это существо с тонкой шейкой и ручками-спичинками скрывает под сарафаном пятьдесят килограмм нутряного сала. Как-то так. Папа начал ворочаться и тихо закипать. Даша открыла глаза и села. Кристина стала завтракать яростнее и бить пяткой по матрасу. Папа не выдержал.
- Надевай сарафан! Это школьная форма!
- Да, но юбка тоже школьная форма... я не люблю сарафаны! Я в них толстая!
На колу мочало, начинай сначала...
- Надень другую юбку. - не выдерживаю я.
- Она длинная. Я буду как старуха!
- Где ты видела старух в юбках выше колена?
- Она не выше колена, а по колено! Я что, должна ходить, как уродка?
Я взываю к папе. Папа говорит:
- Разбирайтесь сами!
И уходит умываться. Даша воет и идет следом. Кристина пыхтит и щиплет меня с вывертом. Мальчики обещают найти у Ани в классе некую мадам N, законодательницу мод, и отомстить за недосмотренный сон. Аня еще немного пререкается, потом разглядывает сарафан и радостно объявляет, что она его не наденет, потому что с одной стороны есть бантик и пуговица, а с другой стороны нет бантика, зато пуговиц две! Итого не хватает одного бантика и одной пуговицы.
Я вскакиваю, и аккуратно, чтобы не вырвать с мясом, отрываю злосчастный бантик.
- Где лишняя пуговица?- грозно спрашиваю я.
Кристина глядит на сестру, не мигая. Ее отцепили так бесцеремонно, что она даже не может возмущаться.
Аня смотрит оторопело. Потом вырывает у меня сарафан и бежит жаловаться папе.
- Мама оторвала бантик!- кричит она в закрытую дверь ванной.
- Я шаш фесь твой ...тьфу! Сарафан порву!- с зубной щеткой во рту кричит папа.
Миша просит надеть что-нибудь и не орать. Саша предлагает свою форму, он готов пожертвовать нуждающимся, и остаться дома, неученым, неграмотным геймером, лишь бы сестре было хорошо. Но сестре не может быть хорошо. Жизнь не удалась в принципе, и бантиком больше, бантиком меньше... Папа предлагает решить все проблемы разом и перевести Аню на семейное обучение. Аня бурчит, ворчит и всхлипывает одновременно, но надевает сарафан, а поверх - несуразную толстовку с микки-маусами.
- Теперь надо мной все будут смеяться!- шумно вздыхает она.
- Еще бы! Такую пижаму надеть! Ты бы еще слюнявчик Тюшин повязала!- не выдерживает папа. Папа, который шуток не понимает, а сам шутит раз в сто лет - не выдержал! И Аня фыркает, снимает микки-маусов и надевает любимую малиновую кофту, натягивая ее почти до колен.
- Теперь мне придется целый день так ходить, чтобы никто не видел, что я в сарафане!- театрально сперва вскинув, а потом уронив голову на грудь, восклицает она. И Даша кричит:
- Папа, не ругай Аню, я тебя умоляю!- и тоже заламывает руки.
Саша, напевая Реквием, проносит в кухню табуретку, высоко подняв ее над головой. Миша пристраивается следом за ним, хватает табурет за две свободные ножки и гундит, не попадая в ноты.
- Это что за песня бедных еврейских мальчиков?- спрашивает Сима.
- Лякримоза!- торжественно объявляет Саша.
- Сам такой!- сердито топает ножкой Аня и уходит обуваться.
- Аня, а завтракать? - окликаю я.
- Я не ем кашу...
- Я толстая!- хором пищат Миша, Ванька и Стас, и разбегаются.
Аня хочет догнать и отомстить, но не может выбрать, за кем ей бежать, и швыряет шапку вслед Ваньке. Кристина поднимает шапку и кладет ее в мусорное ведро.
- Да что сегодня за день такой! - кричит Аня и выскакивает из дома.
- Ничего. Полезно.- говорит папа, останавливая меня, - Не будем судить прежде времени. Будем трудиться над посевами, чтобы пожать добрый плод. Главное терпение.
Минут через пять уходят остальные. Я складываю диван. На полу лежит черная любимая Анина юбка.
Эрина Рублева.
